Когда осенью 2013 года Людмилу Булавчук утвердили в должности представителя Уполномоченного по правам ребенка в Красноярском крае по Железногорску, многие горожане отнеслись к этой новости с одобрением. Защита прав детей - дело очень хлопотное, требующее полной самоотдачи и твердого характера. А у этой миниатюрной хрупкой женщины настойчивости и железной воли всегда хватало. С тех пор прошло три года. Сегодня уже можно подвести первые итоги, считает детский омбудсмен Людмила Булавчук.
- Людмила Григорьевна, люди к вам сразу начали обращаться за помощью?
- Не сразу. Нужно было время, ведь должность представителя Уполномоченного по правам ребенка два года оставалась вакантной. Большую роль сыграл самый лучший способ передачи информации - я помогла одному человеку, он рассказал об этом другому… Сработали также постоянные сообщения в СМИ о времени моего приема. Железногорцы узнают мой телефон, звонят, иногда приходят ко мне на работу - в Центр занятости населения. Так вот, когда подводят итоги деятельности, обязательно подтверждают их цифрами. На первый взгляд, ко мне обращаются не так уж и часто, в среднем до 25 человек за год. Например, за 2016 год было всего 22 обращения. Но проблемы серьезные, ситуации запущенные. Конечно, есть и такие случаи, когда все решается телефонным звонком. Но, как правило, одним вопросом приходится заниматься несколько месяцев.
- Ваш основной контингент?
- Чаще всего приходят бабушки и дедушки, которым отказывают в оформлении опеки над внуками. Родители пьют, дети страдают. Такие семьи требуют систематического контроля. Но соответствующие службы включаются в ситуацию, лишь когда она требует «хирургического» вмешательства. То есть когда разговоры уже бесполезны - нужно привлекать родителей к ответственности. Я не хочу сказать, что так случается всегда. Но услышать родственников, бьющих тревогу, нужно вовремя. Лучше предупредить ситуацию, чем потом ликвидировать ее последствия. И старики ко мне приходят как к последней надежде, ведь в других инстанциях они не нашли поддержки.
Вторая категория - бывшие супруги, когда после развода их не устраивает порядок общения с детьми. Эти ситуации меня поражают до глубины души, ведь не за ребенка борются взрослые, а мстят друг другу - стараются уколоть больнее. И разменной монетой служит собственное дитя. Вот только один пример: в этом году жительнице Железногорска пришлось возвращать своего ребенка при помощи судебных приставов. Суд определил, что мальчик должен жить с матерью, но отец забрал его и увез в другой район. Об этом, кстати, писала ваша газета. Ситуацию можно было не доводить до такой крайности, если бы взрослые были чуточку терпимее друг к другу. При разводе супруги настраивают ребенка друг против друга, чем наносят маленькому человечку непоправимый вред. Малыш начинает бояться проявлять любовь к близким, потому что угодить нужно обеим сторонам. Распутывать клубок семейных взаимоотношений всегда нелегко.
Обращаются ко мне и при возникновении проблем по оплате жилья, в котором зарегистрированы несовершеннолетние. За три года моей работы все обращения по этому поводу касались детей-сирот либо тяжелобольных детей. Например, девушка-сирота, ставшая сама матерью, полгода не могла прописаться на своей доле в квартире. Чтобы решить проблему, мне пришлось работать с отделом муниципального жилищного фонда, расчетно-кассовым центром, детской поликлиникой, отделом по делам семьи и детства. Большую поддержку оказала попечитель девушки (хочется назвать эту заботливую женщину мамой).
- Что особенно сложно?
- Все жизненные истории, с которыми я сталкиваюсь, очень непростые. Прилагаешь массу усилий, тратишь много времени, а результата все нет и нет. И люди уже не верят, что кто-то им сможет помочь. Но я их стараюсь убедить, что бросать на полпути нельзя, надо дожимать вопрос до конца. И затянувшаяся проблема со скрипом, но начинает решаться.
Ко мне в этом году обратился дедушка троих внуков. Мама мальчиков умерла, отец давно ушел из семьи. Самый младший сейчас учится в красноярском техникуме и живет в краевом центре со старшим братом и его женой.
После смерти матери ему как несовершеннолетнему положена пенсия по утере кормильца, но чтобы получать эти деньги, нужно разрешение отца. И вот здесь возникла стена. Все попытки дедушки повлиять на отца мальчика ни к чему не привели. Мужчина либо не откликался, либо говорил, что занят. А мальчик между тем остался без зимней одежды, в разорванной обуви. Старший брат материально ему помочь не мог - в его семье недавно родился малыш, а жена находилась в декретном отпуске.
Я позвонила директору техникума и выяснила, что парня можно обеспечить бесплатным питанием, нужна лишь справка от отца о доходах. Дедушка обратился в опеку с просьбой о помощи, но найти отца сотрудникам этой службы почему-то не удалось. Выход был один: я посоветовала старшему брату написать заявление на имя Ирины Мирошниковой, Уполномоченного по правам детей в Красноярском крае. Только после вмешательства краевого омбудсмена вопрос сдвинулся с мертвой точки. Отца сразу нашли, все документы он оформил. Сейчас мальчик получает пенсию и бесплатное питание в техникуме.
- Получается, без волшебного пенделя Мирошниковой никто из городских структур, призванных разрешать подобные ситуации, и не пошевелился бы?
- Это вопрос полномочий. С одной стороны, у меня есть право обратиться с запросом в любое ведомство и получить соответствующие ответы. Я могу участвовать в рассмотрении жалоб на решения государственных органов, органов самоуправления и должностных лиц, чьи действия или бездействие привели к ущемлению прав детей. Но заставить поменять решение официальных органов я не могу. С Ириной Мирошниковой мы работаем в тесном контакте. Когда мне не удается самой повлиять на ход событий, краевой омбудсмен всегда подключается, ведь неважно, кто именно смог пробить стену непонимания, главное - результат. Кстати, бывает, что железногорцы просят помощи у Ирины Юльевны минуя меня. В том числе Лариса М., о которой недавно писал «ГиГ». Горожанка безуспешно два года пыталась оформить опеку над своими племянниками. Она прошла в Железногорске все инстанции, и ей везде отказали, несмотря на очевидность ситуации: женщина несколько лет содержала по собственной инициативе племянников, в то время как их родная мать не выходила из запоя. Я узнала о том, что происходит, из письма Мирошниковой, к которой обратилась жительница города. И поскольку тема уже получила резонанс в крае, местные службы вынуждены были ее решать. Лишение родительских прав – очень серьезная тема. Понимаю желание всех служб сохранять семью изо всех сил. Очень сложно определить грань, когда семья воспитывает ребенка, а когда разрушает. Есть семьи, которые и семьей-то назвать уже нельзя. Сколько их? Ответить точно не могу, но знаю, что немало.
- Не возникало ли отчаяния, когда приходилось вести переговоры со службами, и они заканчивались безрезультатно?
- Было скорее удивление. Взаимодействие между службами, которые занимаются семьей и детьми, сегодня несовершенно даже при развитой системе профилактики. В моем представлении все структуры должны работать в единой системе и заниматься сложными семьями постоянно, а не оказывать лишь разовую помощь. Да, все инстанции работают, во всяком случае, отчитываются. Но часто улучшение ситуации лишь внешнее. На самом деле проблема приобретает хронический характер. И может выстрелить через год или позже.
Очень меня беспокоит сейчас судьба одной девочки-подростка. Ее мама активно устраивает свою личную жизнь. Это вроде бы нормально. Ненормально то, что мамины мужчины интересуются также и ее дочерью. Первой тревогу забила бабушка. В школе тоже подтвердили, что опасения небезосновательны. Некоторое время девочка жила с бабушкой, но мать настояла на том, чтобы она вернулась домой. Плачущего ребенка буквально вырвали из рук бабушки и передали родительнице. Оформить опеку над внучкой пенсионерке не разрешают. Этой ситуацией я занималась совместно со школой и депутатом горсовета Верой Мамонтовой. Надеюсь, что в этой семье все будет благополучно.
- Людмила Григорьевна, когда решение уже принято не в пользу человека, можно ли что-то исправить?
- Если от этого зависит благополучие детей, все возможно. Таким примером может служить история многодетной матери Натальи В., ее ситуацию я курировала в этом году. У Натальи, родившейся, выросшей и всегда проживающей в Железногорске, нет вообще постоянной регистрации по месту жительства. Только временная. Так получилось. Но именно по этой причине ей отказывали в получении детских пособий и материнского капитала. Единственным способом доказать, что закон ограничивает право родителей, стало обращение в суд. Он встал на сторону матери - признал постоянным местом жительства муниципальную квартиру в Железногорске, где Наталья проживает с детьми на условиях коммерческого найма. Таким образом, создан судебный прецедент, который должен помочь людям, находящимся в подобных условиях. А таких в Железногорске не один десяток, они не имеют права на субсидии, краевой материнский капитал и детские пособия.
- Как можно попасть к вам на прием?
- Я принимаю граждан в Общественной приемной после своей основной работы - с 17.30. А раньше и не получится, ведь я - общественник.
- В своем интервью «ГиГ» Уполномоченный по правам человека в Красноярском крае Марк Денисов рассказывал, что принимает только письменные заявления от граждан. В его практике встречались случаи, когда человек, на словах просивший омбудсмена помочь, потом заявлял, что никакого вмешательства в его дела и не требовалось.
- У меня таких случаев, к счастью, не было, поэтому пока обхожусь без лишних формальностей. Другое дело, что некоторые люди считают: омбудсмен должен решить все их проблемы без их участия. Они приходят с действительно серьезными вопросами, но когда я говорю, что нужно писать заявление в ту или иную инстанцию, отказываются. Боятся! Чаще всего опасаются, что испортят отношения со своими родственниками. А по сути перекладывают свои проблемы на меня. Но основные усилия человек должен приложить только сам. И я с большим уважением отношусь к тем, кто несмотря на все препятствия продолжает упорно идти к цели. Ведь речь идет о благополучии детей.
- Бывало ли так, что вас откровенно использовали в своих целях?
- За три года моей деятельности в должности детского омбудсмена произошло всего два некрасивых эпизода. Ко мне обратилась женщина, проживающая в садах. Она имеет статус беженца и некоторое время жила в Балчуге с двумя малолетними детьми. Просила помочь ей с работой и жильем. Утверждала, что оставила ребятишек в Балчуге со своим гражданским мужем и обязательно их заберет. К решению вопроса подключились Центр занятости и ГХК. Беженке выделили жилье коммерческого найма и устроили на работу в ПАТП. Казалось бы, все закончилось хорошо. Но дама ушла в запой и с середины ноября на работе не появляется. А где же в это время были дети? Через уполномоченного по Сухобузимскому району я узнала, что малышей отправили в детский дом. Мужчина, на которого их оставила мать, о детях не заботился. Директор детского дома сообщила, что мать ребятишек уже однажды была лишена родительских прав. Трех детей от ее первого брака теперь воспитывает государство. Видимо, та же участь ждет и остальных… Ощущение после этой истории у меня было ужасное.
Бесполезными оказались и усилия помочь одной из железногорских семей. Там все прозаично: родители не работают, пьют. Дети голодные и раздетые. Но мама плакала, обещала, что исправится. Просила помочь хотя бы детям, ведь старшему мальчику нужно идти в школу. Я обратилась к своим коллегам, сотрудникам Центра занятости, и мы смогли одеть женщину и детей, а также полностью собрали ребенка в школу. Однако слезы оказались крокодильими: мама через некоторое время оставила детей и ушла из семьи. Но мы ведь не о горе-мамаше заботились, а о детях, поэтому ни о чем не жалею.
Беседовала Марина СИНЮТИНА
